Что такое официальная армейская
словесность, известно в общих чертах каждому: это и армейские
песни про "вместо сердца пламенный мотор", и официозные
пословицы из сборников прошлых лет: "Что народ думает, то партия
говорит", "Набирайся силы от матери-земли, а ума от
коммунистической партии!", "Советскому патриоту любой подвиг в
охоту!", и блестящие образцы речевой культуры наших
генералов-запасников. Один генерал Альберт Макашов чего стоит с
его незабываемыми словесными пароксизмами: "Вторым тостом я бы
высказал пожелание, чтобы все наши враги, внешние и внутренние,
побыстрее сдохли"; "Хорошо, что Армения тянется к России. Плохо,
что там живут одни армяне"; "Пребывание в армии в период
созревания мужского организма - полезно".
Пальму первенства держит, разумеется,
генерал Александр Лебедь: "Хорошо смеется тот, кто стреляет
первым"; "Если меня снимут за Чечню, народ сам призовет меня на
царство, как Александра Невского"... Как блестяще заметил Михаил
Жванецкий, впечатление такое, что язык, на котором думает
Александр Лебедь, - мат. Только наш генерал переводит его на
общедоступный...
Подпитывают речевую культуру и нынешние
военачальники. Министр обороны Игорь Сергеев время от времени
радует публику теоретическими изысканиями: "Без обратной связи
управлять невозможно. Плохая обратная связь - когда управляющее
воздействие принимается по углу отклонения. Самая лучшая
обратная связь - которая позволяет управлять по второй
производной". Не отстает от него и первый замначальника Генштаба
Валерий Манилов: "Бандитизм там (в Чечне. - А.Щ.) будет приведен
к среднестатистическому уровню по России".
Эти экзерсисы составляют серьезную
конкуренцию субкультуре армейского фольклора. Жанр этот не
изучен, нет ни одного серьезного исследования на данную тему.
Между тем именно в солдатском фольклоре своеобразно преломляются
социальные, экономические и культурные процессы, происходящие в
нашем Королевстве Кривых Зеркал. В известном смысле армия -
модель нашего общества. Потаенная солдатская словесность
повествует о нравах страны, в которой мы живем.
Обычно солдатский фольклор передается из
уст в уста, декламируется в курилках, выучивается наизусть в
часы ночных дежурств.
Солдатский блокнот - это уменьшенный
вариант дембельского альбома. Если альбом состоит главным
образом из фотографий и рисунков, то блокнот заполняется
адресами друзей, однополчан, самодельными (изредка
профессиональными) стихами. Украшение блокнота, как и оформление
дембельского альбома, - особый вид искусства. Патентованные
эстеты, конечно, поморщатся от таких строк:
Кто не был в армии суровой,
Не проводил там юные года,
Не тосковал по девушке любимой,
Тот не поймет солдата никогда.
Этим четверостишием традиционно
открывается блокнот. Приведенные строки лишний раз доказывают,
что женщины занимают особое место в солдатской жизни и
солдатской поэзии. Не случайно женщины и водка в солдатском
мышлении стоят рядом, как близнецы-братья:
Пусть ветер шумит в проводах,
Пусть воет коварная вьюга,
Пусть люди забудут про нас,
Но мы не забудем друг друга.
По официальным, когда-то утвержденным в
Главном политическом управлении схемам, солдатская любовь на два
года приобретает исключительно эпистолярные формы:
Любить легко, когда подруга рядом,
Любить в разлуке очень тяжело,
Пишите письма, девушки, солдатам,
Они приносят радость и тепло.
Источником последнего текста послужил
пропагандистский лубок. Демаркационная линия между официальной и
фольклорной армейской поэзией неуловима. Иной раз солдатская
мудрость бывает отчеканена в форме таких кратких афоризмов,
словно позаимствованных из журнала "Советский воин":
Любить солдата - это гордость,
а ждать солдата - это честь.
Впрочем, рядом с этими строками
закономерно существуют и другие, более точно выражающие
взаимоотношения любящих сердец:
Есть в штанах у солдата
заветное место -
Там карман, в нем хранится
письмо от невесты.
* * *
Если б девушки служили,
мы б на дембель не спешили!
Некоторые военнослужащие, склонные к
мыслительному процессу и обобщениям, на досуге занимаются
классификацией солдат: "воздух" - гражданский человек; "запах" -
призывник до принятия присяги; "дух" - солдат до первого приказа
о дембеле; "муравей" - солдат осеннего призыва; "фазан" ("фазаненок")
- молодой солдат весеннего призыва; "фазанарий" - весенний
призыв; "гусь" ("скворец") - солдат второго полугодия первого
года службы; "черпак" - солдат, служащий третьи полгода;
"ворона" - тот же солдат, служащий во внутренних войсках; "дед"
("дедушка", "старый") - солдат второй половины второго года
службы; и, наконец, "дембель" - солдат, ожидающий увольнения в
запас.
Особое место занимает фольклор "курков" -
курсантов военных училищ или студентов, проходящих службу на
военных кафедрах. Особенно печально звучит парафраз давнего
шлягера "Песняров" - "Березовый сок":
Лишь только дневальный объявит отбой,
лишь только улягутся спать все сержанты,
Над грязным ведром проливается пот:
то плачут курсанты, то плачут курсанты...
Неустанные курсантские собиратели
(сочинители?) косноязычных командирских изречений - приказов,
команд, советов, вопросов, реплик и прочих армейских фишек и
приколов, - право, повторяют подвиг Владимира Даля. То, что для
российского прапорщика - языковая норма, для студента-филолога -
лингвистический ад. В каком-то смысле курсанты и студенты на "военке"
сделали с канцелярско-армейской феней то же, что постмодернисты
и деятели соц-арта, - они ее высмеяли на ее же территории.
Нечеловечески мертвый язык внезапно обнаружил свою новую,
ироническую сущность: "Первой любовью молодого бойца должен
стать Устав, второй - командир"; "Куст, товарищи студенты, - это
совокупность веток и листьев, растущих из одного места".
Блестящие образцы армейской лингвистики
демонстрирует командирский юмор с его фирменной грубоватинкой.
Кстати, почему-то бюстгальтер пользуется особым почтением у
брутальных русских офицеров: "Это в институте вы можете ходить
хоть в лифчиках, но перед военной кафедрой вы обязаны по всей
военной форме"; "С помощью современной фотосъемки можно
рассмотреть пуговицы на бюстгальтере".
Ну, а плакаты в воинской части: "Солдат,
помни: честь твоей части - это часть твоей чести!"; или лозунг в
солдатской столовой: "Ешь морковь, картошку, хрен - будешь как
Софи Лорен!" - только стимулирует какого-нибудь армейского
Лермонтова на сочинение для дембельского альбома очередного
откровения:
Старшина мне - мать родная.
Замполит - отец родной.
На фиг мне родня такая?
Лучше буду сиротой!
Наверх!